«Айн Рэнд просто вывернула наизнанку советский период и сформулировала свою философию смысла жизни»

«Я наблюдаю за людьми вот уже двадцать лет и заметила большие перемены. Я помню, как когда-то они торопливо проходили мимо, и мне нравилось наблюдать за ними. Да, все спешили, но знали, куда именно они спешат, и им очень хотелось туда успеть.

Сейчас люди торопятся оттого, что им страшно. Ими движет не целеустремленность, нет. Ими движет страх. Они никуда не спешат, они просто убегают, и я не уверена в том, что они сами знают, от чего бегут», — писала Айн Рэнд в середине ХХ века в своем главном бестселлере «Атлант расправил плечи».

«Я осуждаю альтруизм. Я считаю его злом. Потому что это не помощь другим, а принесение себя в жертву.

Предельные случаи альтруизма — нацистская Германия и Россия, где коммунисты сделали коммунизм институцией, и где от каждого гражданина требуют, чтобы он пожертвовал собой ради государства. Все диктатуры основываются на альтруизме», —20-летняя Айн Рэнд, тогда еще Алиса Зиновьевна Розенбаум, в 1925-м уехала из Санкт-Петербурга в США по студенческой визе и не вернулась.

«Мое чувство по отношению к России (в 1937 году) было таким, каким было у меня с детства и еще до революции. Я чувствовала, что она была такой мистической, такой развращенной, гнилой страной, что я не была удивлена установлению коммунистической идеологии».

Айн Рэнд утверждала, что смысл жизни человека — стремиться к собственному счастью и «рациональный эгоизм». Философию Рэнд помог сформировать ее советский период жизни.

«Она просто вывернула его наизнанку», — писали критики. 

Спустя 10 лет жизни в Штатах Рэнд издает свой первый роман «Мы — живые». Про жизнь лишенцев в СССР. Критика поначалу хоть и встретила его прохладно, однако в итоге книга разойдется двухмиллионным тиражом. А режим Муссолини росчерком пера запретит ее экранизацию.

«И что ты называешь свободой? Ни о чем не просить. Ни на что не надеяться. Ни от чего не зависеть...

Каждая форма имеет собственный смысл, а каждый человек сам находит для себя смысл, форму и назначение. Почему так важно, что сделали остальные? Почему освящается простой факт подражательства? Почему прав кто угодно, только не ты сам?

Почему истину заменяют мнением большинства? Почему истина стала фактом арифметики, точнее, только сложения? Почему все выворачивается и уродуется, лишь бы только соответствовать чему-то другому? Должна быть какая-то причина. Я не знаю и никогда не знала», — писала Рэнд в романе «Источник».

«Из всех тоталитарных нарушений прав личности при смешанной экономической системе призыв на военную службу, наверное, самое страшное. Это надругательство над правами.

Военный призыв отрицает фундаментальное право человека — право на жизнь — и устанавливает основной принцип тоталитаризма, согласно которому жизнь человека принадлежит государству, и государство может потребовать пожертвовать ею в войне. Если принимается этот принцип, все остальное — лишь вопрос времени», — писательница поддерживала право женщины на аборт, высказывалась против войны во Вьетнаме и воинской обязанности.

«Если государство может заставить человека рисковать жизнью и здоровьем в войне, которую объявило по собственной прихоти, цели которой он не может не то что одобрить, но даже понять, если для того, чтобы послать его на нечеловеческую муку, не требуется его согласия, тогда, в принципе, в этом государстве отрицаются все права, и его правительство не является защитником граждан.

Что же в таком случае оно защищает?» — еще в середине прошлого века задавала и сегодня актуальный вопрос Айн Рэнд.